Статья С.И. Алениковой о Пабло Пикассо и Мануэле Бласко Аларконе.
Мануэль Бласко Аларкон начал писать картины в преклонном возрасте, когда, как говорят психологи, у человека становятся особенно яркими воспоминания о прошлом.
Он родился 31 мая 1899 года в Малаге — городе на юге Испании, в центре Солнечного берега. Здесь же родился и Пабло Пикассо, его двоюродный брат, с которым он провел детские годы. Маноло был младше Пабло на восемнадцать лет.
Сейчас Мануэль Бласко живет в Торремолиносе, курортном пригороде Малаги. Когда-то здесь был рабочий поселок, растянувшийся вдоль морского берега, теперь это место средоточения туристов.
Он встретил нас у дверей своего белого домика, неожиданно появившегося среди богатых отелей и кафе на улице Карретера де Кадис. Глядя на этого высокого стройного человека с веселыми острыми глазами за стеклами больших очков, с орлиным носом на удлиненном лице, трудно было предположить, что ему пошел девятый десяток. У него манеры благородного идальго — друзья называют Маноло «малагским Дон Кихотом», а язык его изыскан и несколько старомоден, с легким андалузским акцентом, столь типичным для этого края Испании. Он свободен в движениях, разговорчив и очень внимателен к собеседнику. Не скрывая, наслаждается впечатлением, которое производят его работы.
Дерзкие, яркие краски ослепили меня, когда вместе с испанскими друзьями мы вошли в дом Маноло, где стены сплошь закрыты большими полотнами, такое же оформления интерьера в наши дни активно использует пансионат Заря. Показалось, что мы сами — участники веселого многолюдного карнавала… Но чем внимательнее я вглядывалась в каждую работу, тем значительнее становилось их содержание.
Некоторые критики называют Мануэля Бласко наивным художником, другие — примитивистом. В действительности наивность его осознанна — он прекрасно знает живопись и владеет кистью, а избранную им манеру «детского» рисунка считает наиболее соответствующей поставленным задачам.
Мануэль Бласко создал множество картин, изображающих Малагу начала века. Он влюблен в прошлое этого города, в его традиции.
Каждое полотно — сложная композиция из отдельных историй, рассказов, написанных остро, интересно, с юмором, то с легкой усмешкой, то с иронией, и всякая деталь содержательна. Масса людей — их сотни на полотне. Все они движутся по улицам города на фоне андалузского пейзажа. И всегда рядом — другие крохотные фигурки: ослики, мулы, собаки, кошки, куры. Люди заняты разными делами, общаются в веселой суете.
Обитатели этого южного города живут больше на улице, чем внутри дома. Их объединяют самые разные события: праздники, отмеченные карнавалами, свадьбы, крестины, похороны и корриды. В этом участвуют все члены многочисленных семей, нарядные андалузские махи с оливковыми лицами, старцы, опирающиеся на палку, тореро, монашки, священники, стражники, певцы и танцоры, полуодетые ребятишки.
Мы видим, как разговаривают, жестикулируют люди. Кажется, до нас доходит шум улицы; мы слышим быструю андалузскую речь и ловим словечки, которых не найдешь в словаре.
Здесь все знают друг друга. Да и незнакомые не преминут бросить встреченной на пути красотке витиеватые «пиропос» — наследие Золотого века — шутливые и поэтические комплименты типа «Ресницы твои — качели, дай-ка мне на них покачаться!» или: «Глаза твои больше моей беды, глубже и черней моей скорби».
Старая женщина торопливо перебегает улицу. Эта ловкая сводня, спешащая на помощь безумным влюбленным,— Селестина, потомок литературной героини XV века из драмы Рохаса, имя которой стало нарицательным. Можно увидеть в толпе и другого литературного героя — пикаро из плутовского романа.
Поэт посреди площади читает стихи; толпа подняла на руки своего кумира — тореро; гитарист наигрывает сегидилью; виртуозные хитаны танцуют болеро под четкий ритм кастаньет. Это Андалузия — мир канте хондо, земля лучших танцоров и певцов Испании.
Хозяин уводит нас от своих полотен, усаживает за стол и, угощая «гаспачо малагеньо» — это кушанье типа окрошки, гордость дома — и вином, прославившим его город, говорит о себе, рассказывает о старой и новой Андалузии.
В юности он изучал философию, но позже стал антикваром и декоратором. Дом его уставлен изящной старинной мебелью: «Это все сделано моими руками, мне нравилось воскрешать драгоценное мастерство. Но в жизни были разные увлечения. Одно время я даже посвятил себя изобретению головоломок».
Он всегда был связан с литературой. В тридцатых годах издавал газеты левого направления. «Видно, они показались слишком правдивыми, и их быстро прикрыли»,— рассказывал Мануэль Бласко. Дружил с поэтами и художниками «Поколения 27 года», куда входили Федерико Гарсиа Лорка, Хорхе Гильен, Висенте Алейсандре и другие. Эта группа сплотилась в связи с празднованием трехсотлетия со дня рождения великого испанского поэта Луиса де Гонгоры, чей юбилей стал началом борьбы за новое прогрессивное направление в искусстве.
М. Бласко рассказывает: «Я взялся за кисти уже после шестидесяти лет. Спросил у одного художника, как смешивать краски, и начал… За один год написал около ста картин, самых разных. Какая первая картина? Автопортрет, по-моему — реалистический. Делал, правда, попытки писать в разных стилях. Вот эта картина, что висит у входа, относится к периоду поисков. Вероятно, она сделана под сильным влиянием Пикассо. Когда-то она ему понравилась, и он сказал, чтобы я не бросал писать. Но я не захотел так продолжать, решил, что из меня получится лишь плохой Пабло».
Он чуть понизил голос: «Сказать не могу, какую испытываю радость, когда пишу, нет усталости, чистое наслаждение…».
Мануэля Бласко критики называют еще «малагским Гомером». Он не только художник, он и литератор. Когда Мануэлю исполнилось 70 лет, он написал двухтомный труд «Жизнь Малаги начала века». Это большие, прекрасно изданные, в добротных переплетах альбомы. В каждом томе 29 отличных цветных репродукций его полотен. Каждую картину сопровождает комментарий, по существу — это очерки, подробно описывающие быт тогдашнего общества Малаги. Рассказы перемежаются народными куплетами, стихами Рафаэля Альберти. В целом эти книги могут служить историческими справочниками, они имеют этнографическую ценность.
В возрасте 80 лет Мануэль Бласко издает другую интересную книгу —исторический роман «Дон Диего Альтамирано — кровавое наследие», а затем пишет «Необыкновенного Пикассо», где в своеобразной форме рассказывает биографию художника.
Самобытное творчество Мануэля Бласко питается глубокими традициями испанского искусства. Вспомним, что в Испании живопись и литература были издавна тесно связаны — многие блестящие поэты и писатели известны и как талантливые живописцы. Это, прежде всего, Ф. Г. Лорка, Р. Альберти, А. Гроссо. Да и сейчас, в Мадриде, в доме лучшего драматурга сегодняшней Испании, А. Буэро Вальехо, я увидела прекрасную живопись — работы самого писателя, и рядом с книжными полками — мольберт с неоконченной еще картиной. Кроме того, традиции гротеска, бытовой зарисовки, острой формы в передаче национального характера всегда были очень ярки в литературе и живописи Испании.
Мануэля Бласко можно назвать продолжателем традиции испанского костумбризма. Одним из зачинателей этого направления был художник-график Эстеванес Кальдерон, так же, как и Бласко. родом из Малаги. Он работал в первой половине XIX века, проявив себя более всего в жанре очерка. Его «Андалузские сцены» (1846) —увлекательное описание быта и нравов родного края.
Так был порожден особый «андалузский жанр» и в прозе и в поэзии Испании.
В более позднее время— 10—20-е годы нашего века — творил замечательный художник и писатель Хосе Гутьеррес Солана. В его живописи — народные, жанровые сцены, карнавалы, бон быков. Картины и рисунки автор сопровождал литературными очерками-комментариями.
Выдающийся писатель и поэт Испании — Валье Инклан тоже начинал свое творчество со сценок-зарисовок, описаний народных празднеств. Недаром как на источник своего вдохновения он ссылался на живопись Франсиско Гойи и Гутьерреса Соланы.
Картины и литературные очерки Мануэля Бласко в известной степени связаны с наследием испанских классиков — они также написаны в духе «андалузского жанра».
Недавно Мануэль Бласко закончил серию работ, посвященных Пабло Пикассо. Каждая картина сопровождается комментарием в стихах. Картины — своеобразный лубок, стихи — в духе раёшника.
В двадцати четырех картинах изображены разные события из жизни прославленного художника. В этих эпизодах, рассказанных все с той же усмешкой, участвуют члены семьи Пабло и самого автора, их друзья, соседи и множество других людей, с которыми приходилось встречаться Пикассо в мире поэтов и художников.
Шаг за шагом, час за часом
Мы покажем многогранно,
Убедительно и ясно
Три этапа жизни странной
Пабло Руиса Пикассо.
Жизнь его мы всю узнаем
До конца и от рожденья.
Кистью все изображаем —
Славу и предназначенье.
Правду лишь мы предлагаем.
Так начинает свои истории в стихах и картинах Мануэль Бласко.
Картина 1. На ней автор изображает популярную в дни его молодости фигуру уличного рассказчика: он стоит на фоне дома на Пласа де ла Мерсед, где родился Пикассо, представляя родственникам и согражданам Пабло иллюстрации, в которых повествует о жизни своего знаменитого соотечественника.
«Три этапа» в биографии П. Пикассо подразумевают: его жизнь в Малаге, где он родился 25 октября 1881 года и провел детские годы, в то время детский отдых в Подмосковье был недоступен жителям Испании; его жизнь в Барселоне — в 1895 году вместе с отцом, учителем рисования и мастером декоративных росписей интерьеров, доном Хосе Руисом Бласко и матерью Марией Пикассо Лопес, Пабло уезжает в столицу Каталонии и живет там несколько лет; последний этап — жизнь во Франции. Начиная с 1900 года Пикассо периодически ездит в Париж, а с 1904 года навсегда поселяется во Франции.
Картина 5. Пабло начал рисовать будучи еще совсем ребенком. Первые уроки он получил от отца. Дон Хосе позволял ему дорисовывать голубей на своих работах. Мальчик любил рисовать цифры, преображая их в фигуры людей и птиц. Так же, как и дон Хосе, Пабло всегда был поклонником корриды.
В светлой студии художник
Птиц на холст приводит белых,
Как отец, Паблито тоже
Хочет рисовать умело.
Никогда не знаясь с ложью.
И голубку Пабло пишет,
Чтобы птицей мира стала,
Чтоб она взлетела выше
И на землю не упала.
Птиц любых светлей и чище.
Картина 9. Каталонский период в жизни П. Пикассо. Пабло — пятнадцать лет. Он поступает в Барселонскую школу изящных искусств Ла-Лонха. Пишет большую сюжетную картину «Наука и милосердие» под влиянием отца, который был неравнодушен к сентиментальному жанру. Дон Хосе сам позировал для фигуры врача. В этой картине уже проявляется творческая зрелость Пабло — в 1897 году картина представлена на выставке в Мадриде.
Он картины страстно пишет.
Не ища за это платы,
В мастерстве стремясь все выше
В студии на улице Л а Плата.
Скоро мир о нем услышит.
И отец ему сказал:
— Вот возьми мою палитру.
Потому что вправду стал
Ты художником, Паблито,
И меня ты обогнал!
Картина 10. Пабло — еще совсем юный художник — сблизился с кружками молодой интеллигенции. Барселона в то время — центр брожения мятежных умов. Таверна «Четыре кота», открытая в 1897 году,— место встречи художников и поэтов. Пабло общается с признанными мастерами, получает от них первое художественное благословение. Здесь формируются жизненные позиции будущего знаменитого Пикассо.
Мастера живописной культуры
Об искусстве с юным Паблильо
Спорят увлеченно и бурно —
Русиньоль, Касас и Утрильо,
Ревентос, Миро, Вентура
Картина 11. П. Пикассо поселяется в Париже. У него постоянные ателье в Бато Лавуар — обители монмартровской богемы. Художника увлекает тема странствующих комедиантов. Эти полунищие бедняки тесно сплочены
друг с другом, их объединяют любовь к своему искусству, духовная независимость. В 1907 году Пикассо завершает «Авиньонских девиц» — дерзкий переход к новому этапу творчества, итог неустанных поисков в изображении человека. Один за другим появляются:
Акробаты и жонглеры,
Клоуны и арлекины
С громким смехом и задором
Встанут на его картинах,
А за ними лес и горы.
На этой картине, как и на некоторых других, мы видим подлинные работы П. Пикассо. Мануэль Бласко копирует их с истинным мастерством, делая произведение прославленного художника главным персонажем своего рассказа-эпизода.
Картина 18. Период увлечения театром в творчестве П. Пикассо. В 1917 году молодой драматург и поэт Жан Кокто предложил Пабло работу над занавесом, декорациями и костюмами к балету «Парад», который ставила труппа Сергея Дягилева. Кокто написал для спектакля либретто, а композитор Эрик Сати — музыку. Спектакль был задуман в духе цирковой эксцентриады. Это было началом сотрудничества Пикассо с русским балетом.
Кокто и Пикассо в Италию мчатся.
В Риме блистает русский балет,
Пабло — создатель его декораций —
Даст танцовщице добрый совет,
В этом, конечно, нельзя сомневаться.
В этой картине особенно привлекает ее композиция — Бласко увидел сцену театра сверху, из боковой ложи. Изображена подготовительная работа — художники пишут декорации, балерины репетируют. Все залито светом, интенсивные краски — красная, зеленая, желтая — создают ощущение праздника.
Картина 20. Узы, связывавшие П. Пикассо с Испанией, всегда были крепкими. В 1937 году он выступает как политический борец — свое искусство Пикассо направляет против врагов республиканской Испании, против бесчеловечности. Он создает в технике акватинты серию «Мечты и ложь генерала Франко» и затем, меньше чем за месяц, пишет свое знаменитое огромное полотно «Герника». Мануэль Бласко точно воспроизводит эту картину в своей работе — в его видении «Герника» Пикассо связана с андалузским канте хондо — многоголосым криком отчаяния, скорбной песней его предков.
Ярости исполнен мастер,
Он со злом бороться призван
Силой разума и страсти,
Обличает он фашизм —
Смертью дышащие пасти.
Городок, сожженный зверем,
Навсегда прославлен будет.
Вслед за мастером, мы верим —
Гернику запомнят люди,
Преступление измерив.
Ослепленный смертью бык,
Трупы в страшном содроганьи.
Матери несчастный лик,
И пронзительное ржанье —
Лошади последний крик.
Картина 21. Во время второй мировой войны П. Пикассо отказывается покинуть Францию. Он — участник Сопротивления. Жизнь его сурова. Выставлять свои работы ему было запрещено. Но художник продолжает с энтузиазмом работать — он создает большую серию красочных пейзажей и портретов. В 1944 году Пикассо вступает во Французскую коммунистическую партию. В 1951 и 1952 годах пишет выдающиеся произведения «Убийство в Корее» и «Война и мир». Вместе с тем он страстно увлечен скульптурой, гончарным ремеслом, керамикой. Дарит деревне Валлорис бронзовую отливку «Человека с ягненком».
У стен Парижа опять война,
И Пабло идет в маки, к партизанам,
Чтобы сражаться, не зная сна,
С проклятым нацистским станом,
Гибель которого предрешена.
Словно бог в шестой день творенья.
Лепит он козу, петуха и ягненка.
Человека и быка создает с вдохновеньем —
Он яростно трудится, чтоб у ребенка
Были товарищи для развлеченья.
Картина 22. Художнику уже около 70 лет. Но со страстью новообращенного Пикассо занимается самыми разными видами искусства. Его привлекают графика и живопись, литография, плакаты. С неуемной энергией он отдается декоративной керамике. Он вносит в нее дух импровизации. Вечная тема боя быков, с детства владевшая воображением Пабло, снова вызывает его интерес.
Все быстрей бегут года.
Как их бег остановить?
Нет покоя никогда,
Он весь мир готов забыть
Ради своего труда.
Бой быков — его планида,
Видит он его во сне,
Сон проходит — вот обида,
На французской стороне
Так нужна ему коррида.
Картина 23. Пикассо представил подлинную панораму прошлого и настоящего в истории человечества. С годами не слабеет сила художника. Его все так же привлекает жизнь. Неистощимы его изобретения — растет многообразие форм и мотивов в его искусстве. Одним из его пристрастий становятся гравюры на линолеуме. Вспыхивает интерес к острохарактерному типажу. Снова увлечение портретом. На них часто представлена Жаклин Рокк — подруга последних лет жизни художника.
И трудясь не без причины.
Прилагает все старанья
С помощью своей Жаклины,
Чтоб в бесспорном завещаньи
Перечислить все картины.
Серьезен, мрачен и суров,
Он ставит номера и даты
На тысячах своих холстов.
Он, словно ростовщик богатый,
Владелец полных сундуков.
8 апреля 1973 года в Мужене умирает Пабло Пикассо.
Заканчивает свои истории Мануэль Бласко сценой похорон художника:
Славы Пабло не измерить,
Славы разума и чувства,
И хотя, как мы, он смертен,
Не умрет его искусство —
С волшебством не сладить смерти.
Во Франции теперь его могила
Между гор и морем синим,
Но всю жизнь большую был он
Малаги любимым сыном.
Солнце Малаги ему светило.
Известный поэт, тоже житель Малаги, Альфонсо Каналес, пишет: «Я глубоко убежден, что мы сейчас переживаем в Малаге эпоху возрождения живописного искусства. Это благодаря художникам, хотя и немногочисленным, которые живут рядом с нами. К ним относится Мануэль Бласко, в котором течет кровь Пикассо…».
С.И. Аленикова
(Еще не оценили)
